***
с каждым днём всё сложней быть иконой в размере оклада где огрызки людей подражают героям кино я блуждаю кругами своего персонального ада комедийно божественным сном разбавляя вино мне не нравится жить по законам бездушного стада и не хочется знать кто у них тут главарь к сожалению лишь одиночеству искренне рада может быть потому что я вовсе не тварь
***
твой образ проглотила простота не трогает частичность содержимого стакана во мне зияет пустота теперь здесь выход а не рана
***
мозаика проклятых знаний пустая невербальность слов невнятность классовых сознаний макет пластмассовых миров тепло и символичность чашки кофе концептуальный внешний антураж рациональность странных философий немой отчаянный шантаж чужие новости и руки линиатура глупых фраз в несложный паззл собранные муки из пестроты безвкусных нас атака клоунов и скука фатальность страха, перемен я восхищаюсь проработкой стен и ничерта не смыслю в буквах
***
на третий день бури, двенадцатой ночью синело, штормило, качало немного, трава неуёмно желала плодиться; наскучив себе, человек сделал бога, но вышло нескладно. а дерево жадно вгрызалось в дорогу, искало своё одиночество. птица мечтала стать крысой и спрятаться в нору; летучие мыши с насмешкой зевали; улитка ползла безуспешно на гору... и ладно, её там не ждали
***
я вижу странный сон сейчас я на краю прибоя и надвигается волна одна, она и я и море и море не волнуется за нас
*
неспеша налегке сделать шаг в одиночь босиком манят окна на юг где по точкам душа на поблёклом песке собирается в круг и в тугом далеке разрушается храм где вокруг облака и река и тоска превращаются в дождь где однажды проснёшься уже не заснёшь
*
чужие жёлтые глаза невольно выразили ночь, и осень вгрызлась в кожу. голоса капризные молчали. впрочем, я, похоже, за. ночами мир несносен
***
над прощаньем душа раскорячилась вы уже не проснётесь прежними провожаю автобус с надеждами обнимая столбы как утраченных между датами пью от усталости между смыслами падаю скорчившись мне опять не хватает храбрости чтоб напившись забыть о пророчестве слишком близкими душами встретились расстаёмся чужими до жалости за кулисой суфлёр перекрестится смерти нет но всегда пожалуйста
***
в крышу дым упирается хочется снова выйти на улицу в платьице где вчерашние люди сутулятся не проснулись и не собираются слышишь мается вечер пророчеством еле дышит в трёхмерной модальности не излечивается одиночество тридцать первой осенней реальностью